Водяное перемириеЭтим летом фиги в Ботаническом саду, которые очень любил Балу, так и не зацвели. Сливочного цвета восковые лепестки были сожжены зноем, прежде чем успели развернуться, и лишь несколько дурно пахнущих бутонов весело на верхних ветках. Когда же одуревший от жары старый гималайский медведь полез в бассейн к медведям белым, те его крепко отмудохали и покусали. В назидание.
Безмерный зной пробрался в самое сердце Москвы. Первыми пострадали толстые – они начали плавиться. Сперва теряла форму голову, стекая на плечи, потом истончались и удлинялись руки. Мягкие ноги уже не могли держать массу тела и сминались в лепешку. Тощие, казалось, держатся лучше. Так казалось, пока на улицах там и сям не начали обнаруживать обгоревшие пустые штиблеты и сандали, вплавленные в асфальт. Оказалось – сгорают изнутри.
Бодрые толпы осунувшихся от ночного зноя людей загружался в метро где-нибудь в Бутово, а уже через полтора часа в Алтуфьево из вагонов доставали иссохшие почерневшие трупы, которые тут же отвозили на незаконную свалку у Шереметьева-2.
Трубы водоснабжения опустели, высохли и покрылись коркой. Нескольких директоров ЖЭКов, по ошибке вовремя не отключивших горячее водоснабжение, безумная толпа линчевала. Электрические кабеля провисли до самой земли, уже не в силах причинить вреда малочисленным прохожим – электроны в них, продираясь сквозь вязкую медь, сбавили скорость до 300 км\сек. В городе полыхали пожары, вызываемые взрывающимися кондиционерами. На Предтеченской набережной уже который день продолжалась вялая перестрелка – немногочисленные выжившие синоптики, засевшие в здании Гидрометцентра, отбивались от озверевших сограждан.
Милиция, патрулирующая в одних только форменных трусах и майках с погонами, не была способна применять оружие. Любое касание раскаленного пистолета приводило к ожогам второй степени. Город не погрузился в анархию только потому, что преступники испытывали ту же проблему, вообще предпочитая не покидать хазы и малины, где закидывали себе в горло замороженную кубиками по 50 грамм водку.
Офисные бандерлоги, которые постоянно метались между плюс 40 на улице и сквозняками от кондиционеров, толпами вымирали от ангины, чахотки и болезни легионеров. Умные автомобили последних поколений при попытке включить климат-контроль ругались матом по-немецки и японски, подпуская в водительское кресло электроток и дерясь подушками безопасности.
Главный санитарный врач каждый день облетал окрестности на аэроплане, а вечером твердил людям, у которых уже не хватало сил уйти на новые места, что солнце убило джунгли на три дня полета во все стороны. И что их всех ждет смерть, если только они не покаются и не престанут пить, курить и есть мясо. Президент и премьер под поводом неотложных государственных визитов, срочно улетели на длящийся уже третью неделю саммит G-20 в Гренландию, стоимость виз в которую (а также Исландию, Норвегию и срочно объявившую независимость Аляску) взлетели до 75 тысяч евро.
А зной все держался и держался и выпил всю влагу, и в конце концов из всех потоков оставалось только главное русло Москвы-реки, по которому струился тоненький ручеек воды между мертвыми берегами. И когда стали видны выступившие из воды опоры памятнику усатому Тараканищу у Пречистенской набережной (к слову, как оказалось, состоявшие из отправленных в переплавку памятников Лениным со всей страны), дикий слон Хатхи из Московского зоопарка сломал ограду, прокрался ночью в Кремль, залез на Спасскую башню, поднял хобот и затрубил, объявляя Водяное Перемирие.
Слона расстрелял специальный истребительный авиаполк ФСО, но на улицах уже обнимались ОМОН и несистемные оппозиционеры, русские шпионы и сотрудники американского посольства, представители РПЦ и художники-авангардисты. Публично братались Навальный и Костин, Ходорковский и Устинов, Новодворская с Нургалиевым.
А в августе начался сезон дождей, и началось такое...
сперто у nikolaitsch